АЛЕКСАНДР ДЕ ЛАБОРД

КОРОЛЮ И ПАРЛАМЕНТУ

ОБ ИСТИННЫХ ПРИЧИНАХ РАЗРЫВА С АЛЖИРОМ И ПОДГОТОВКИ ЭКСПЕДИЦИИ

AU ROI AUX CHAMBRES, SUR LES VERITABLES CAUSES DE LA RUPTURE AVEC ALGER ET SUR L'EXPEDITION QUI SE PREPARE

Французская экспедиция против Алжира.

(Продолжение.)

В изложении причин настоящего разрыва Франции с Алжиром, в сочинении Графа Лаборда заметно влияние политических его мнений и положения его в Палате Депутатов, как члена оппозиции; посему мы и заимствуем о сем предмете объяснение из речи Морского Министра Барона д’Оссе (d’Haussez), [411] произнесенной им в тайном заседании Палаты Депутатов 16 Марта, и приложенной к сочинению Графа Лаборда.

«Франция, говорит Министр, уже несколько столетий владела на берегах Африки пространными землями и важною колониею, которая служила защитою коралловой ловле, производившейся на пространстве более нежели 60 миль; но со времени восстановления трона Бурбонов, Алжирское Правительство словами и поступками обнаружило намерение потревожить нас в сем владении. Поступки сии суть следующие: задолго вперед объявленный, и потом исполненный план, выгнать нас из одного владения, и разорение Французских поселений на берегах Африки; нарушение права на ловлю кораллов, утвержденного за нами прежними договорами; отказ, сообразоваться с общепринятым народным правом и прекратить морские разбои, от коих настоящее существование Алжира становится опасным для флагов всех Держав, посещающих Средиземное море; важные нарушения постановления, заключенного по согласию с Франциею касательно досмотра кораблей в открытом море; самовластное установление податей и [412] сборов, в противность договорам; ограбление нескольких Французских судов и двух Римских, не смотря на принятое Алжиром обязательство уважать сей флаг; насильственная высылка из Алжира Французского Генерального Консула в 1824 году; насильственный осмотр жилища Консульского агента в Боне в 1825 году, а на ряду с сими поступками, постоянно обнаруживаемое намерение лишить нас владений, выгод и преимуществ, присвоенным нам договорами, и освободиться от принятых на себя обязанностей. Денежное требование довершило сие дело, и было причиною окончательного разрыва между обоими Государствами. Конвенциею, заключенною 28 Октября 1819 года с Алжирскими домами Бакри и Буснах, и утвержденною Деем, долг Франции сим домам определен в семь миллионов франков. Четвертою статьею сей конвенции даровано Французским подданным, имевшим претензии на сии домы, право требовать следующих им сумм из Королевского Казначейства; решение дел сего рода предоставлено было Королевским Судам в Париже и в Э (Aix). Поелику требования Французских подданных простирались [413] до двух миллионов с половиною, то домам Бакри и Буснах выплачены четыре миллиона с половиною; остальная же сумма, до решения Судов, хранилась в казнь. 1824 и 25 годы протекли в рассмотрении требований, поданных в Королевские Суды. Но Дей, ожидавший, с нетерпением остальных денег, в Октябре месяце 1827 года написал к Министру Иностранных Дел письмо о немедленной присылке в Алжир 2 1/2 миллионов, требуя, чтобы Французские подданные представили ему доказательства справедливости своих требований. Тогдашний Министр Иностранных Дел, Барон Дамас, почитая неприличным самому отвечать на столь непристойное письмо, ограничился уведомлением Генерального Консула о невозможности согласиться на требование Дея, совершенно противное договору 28 Октября 1819 года. В сих обстоятельствах Генеральный Консул явился 30-го Апреля на аудиенцию к Дею, для принесения ему обычного поздравления накануне наступления Музульманских праздников. Дей грозно спросил у него, есть ли ответ на его письмо, и когда Консул отвечал, что еще нет, Дей нанес ему несколько ударов опахалом, и [414] велел удалиться. Известясь о сем оскорблении, Французское Правительство послало Консулу повеление выехать из Алжира; он оставил город 15-го Июня, а Дей тотчас приказал начальству в Константине разорить Французские поселения в Африке, и именно крепость Лакалль, которая, по очищении оной 21 Июня Французами, и была срыта до основания. С сего времени началась блокада, которая стоит нам ежегодно более семи миллионов, не ведя ни к какому решению. Признав недействительность сей системы возмездия, и помышляя о решительных мерах к окончанию распри, Правительство, в половине Июля 1829 хода, почло нужным сделать последнее усилие к примирению, прежде нежели примет какое либо твердое намерение. Г-н Лабретоньер послан был в Алжир, и самому Дею изложил справедливые наши жалобы. Дей отказался от удовлетворениями когда Г-н Лабретоньер выходил из гавани, по данному из самого дворца знаку, все близстоявшие баттареи начали стрелять по парламентерному судну. Огонь продолжался полчаса, пока корабль не удалился. Вот верное изображение положения дел, принуждающего [415] ныне Короля принять меры, дарованные Провидением его власти, чтобы сохранить честь его короны, защитить преимущества, безопасность и достояние его подданных, и наконец освободить Францию и всю Европу от троекратного бича, которому с негодованием подвергается образованный свет, именно: от морского разбойничества, от невольничества пленников, и от дани, налагаемой Варварийским владением на все Христианские Державы».

Граф Лаборд возражает на сие изложение Министра, оспаривая именно то, будто бы Франция имела право владения на какое либо место на Африканском берегу. Он говорит, что в силу договора 1-го Января 1694, Франция имела только контору в Боне и Факторию в Лакалле для ловли кораллов и для торговли. Из 3 статьи сего же договора явствует, что агенту Французской компании в Африке нужно было особенное позволение Дея, чтобы построить ветряную мельницу, и окружить оную небольшою стеною для защиты от разбойников. Главный же упрек Графа Лаборда Правительству обращается на поведение его в продолжение переговоров с Деем, касательно [416] денежных требований. По его показанию требования сии делаемы были за большие поставки провианта Алжирскими банкирами Бакри и Буснах, с 1793 по 98 год, для Французской армии в Италии и для Египетской экспедиции. Плата за сии поставки была Франциею приостановлена, по причине дурного качества хлеба и других открытых обманов, и требования поставщиков были оспариваемы. Дей настоял на уплате, и объявил, что ему принадлежала часть поставки. В письме к первому Консулу Бонапарте, в Августе 1802, писал он о сем следующее: «Сделайте мне одолжение, прикажите заплатить долг вашего Правительства Бакри и Буснаху, потому что часть сих денег Принадлежит мне, и я ожидаю удовлетворения, которое от вашего имени обещал мне Консул ваш, Дюбуа-Тенвиль». Однако же дело сие осталось нерешеным до восстановления Монархии. Тогда Г. Дюваль поступил на место прежнего Генерального Консула, и обещал Дею, настоятельно возобновившему свои требования, представить своему Правительству об удовлетворении. В 1819 году назначил Король Коммиссию для ликвидации сего долга, которая окончила свое дело в [417] несколько месяцев. В Июне 1820 года тогдашний Министр Иностранных Дел предложил Палатам проект закона, коим, в следствие соглашения между Королевскими Коммисарами и уполномоченными Алжирских купцов, утвержденного самим Деем, назначалось для уплаты сего долга семь миллионов франков. Палаты согласились на выдачу сей суммы. «В сих обстоятельствах, продолжает, сочинитель, можно бы было полагать, что мир между обоими Государствами будет прочнее, нежели когда-либо; от чего же произошло, что сие пожертвование Франции, которое по справедливости и здравой политике долженствовало удовольствовать Дея, сделанный в Париже раздел сих семи миллионов напротив того, после 138-летнего непрерывного мира, сделались причиною войны?» Сочинитель отвечает, что сии семь миллионов разделены были только между Алжирскими купцами Бакри и Буснах и некоторыми Французскими подданными, коих требования обеспечены были 4, 5, 6 и 7 статьями соглашения Королевских Коммисаров с Алжирскими уполномоченными, и что Дей, подписавший сие соглашение, по незнанию Европейских [418] дипломатических форм и в надежде на обещания Консула Дюваля, не обеспечив равным образом и своих требований, ничего не получил из сей суммы. С сего-то времени началось высокомерное поведение Дея; он возненавидел Французского Консула, который, как он думал, перехитрил его, требовал выдачи своих подданных Бакри и Буснаха, из коих один поселился во Франции, а другой удалился в Ливорно, и наконец, не получив ответа на письмо свое к Министру Иностранных Дел, нанес действительную обиду Французскому Консулу. Великая ошибка Французского Правительства в сем деле, по мнению сочинителя, состоит в том, что оно до подписания Деем соглашения, не вразумило его и не побудило принять те же предосторожности для обеспечения своего требования из 7 миллионов, какие приняты были Коммисарами в пользу Французских подданных. Упущение сие достойно великого порицания, ибо единственно оно причинило предстоящую войну.

(Окончание впредь.)

Текст воспроизведен по изданию: Французская экспедиция против Алжира // Сын отечества и Северный архив, Часть 133. № 19. 1830