-

Рассмотрение дневника путешествия г. Калье в Томбукту и Дженне.

(Окончание.)

Проведши почти месяц в Канкане, к востоку от Амана и Балеи, Балье успел собрать о сей стране, неизвестной в Европе, многие подробности, которые не суть повторения прежнего, и равно достать весьма любопытные сведения о странах Тороке, Сангаране, Бурее, смежных с Канканом. Только зависть могла побудить Английского [340] Критика не признать важности для Географии сей части путешествия Калье.

Канкан, главный город округа того же имени, есть весьма важное место в сей части Африки; в нем сосредоточивается транзитная торговля; чрез него проходит множество караванов: одни из них приходят с востока и юга, и отправляются к берегам моря с тканями, медом, воском и золотом, и возвращаются нагруженные Европейскими товарами. Другие караваны проходят Буре, Бамаку и всю линию Диолибы, и привозят оттуда золото. На торжище Канканском встречаем мы товары Европейские соседних земель и стран. Из Уассуло привозят полотна, весьма уважаемые; из Кисси невольников; из Сангарана и Торона пригоняют скот, и привозят хлопчатую бумагу и некоторые произведения земли. Мандинги, обитающие в Канкане, почти все путешественники или купцы, что в Африке имеет одинакое значение. Они берут товары в вышепоименованных странах, и отправляются с оными в Сиерру-Леону, Каконои, к Гамбии, Сенегалу и даже в Дженне. По деревням водятся у них овцы, козы, лани, быки, немогущие однако [341] сравниться величиною с нашими, и довольно красивые лошади, уступающие однако Арабским. Домы внутри весьма чисты; сами же жители одеты в весьма чистое белье; женщины прядут бумагу, из коей делают очень хорошие ткани для своего собственного употребления. Они управляются начальником, который ничего не предпринимает, не спросив совета стариков, которых определения приводит он в действо. В собраниях сих стариков совещаются о делах общества медленно и благоразумно; в совете царствуют порядок и тишина, что весьма отличает их от прочих Негров, чрезвычайно шумливых. К Канкану принадлежат 9 деревень; главный город имеет около 6,000 жителей. Он окружен живым, весьма густым плетнем, который служит лучшею защитою, нежели земляная стена. Город находится на равнине, хорошо обработанной, на два ружейных выстрела от реки Мило, текущей с юга, и омывающей страну Кисеи, в которой она берет начало. В расстоянии двух дней пути от Канкана, она впадает в Диолибу. Мило очень широка и так глубока, что на ней могут плавать суда, погружающиеся на 7 или 8 [342] футов; она разливается в Августе и Сентябре, и удобряет близлежащие места.

За сим Калье переходит к известиям, собранным им о Сангаране и Кисеи, к югу от Канкана лежащих, о Тороне, к S. S. Е., и о Буррее к N. _1/4 N. Е. от Канкана. Последняя земля занимает весьма важное место между торговыми странами Африки, и славится особенно золотыми рудниками. Кажется, что туземцы, обработывающие сии рудники, не знают всего оных богатства. Страна сия разделяет участь всех плодородных земель, изобилующих золотом: землепашество в совершенном пренебрежении, и бедные, среди драгоценных копей, жители покупают у соседей для своего продовольствия рис, просо, и для обогащения других только проводят они жизнь свою в раскапывании драгоценной почвы. Сей небольшой округ, лежащий по берегам реки Тан-Киссо, и смежный на восток с рекою Диолибою, находится от Канкана в расстоянии 4 или 5 дней пути; жители суть Диалонкесы, частию идолопоклонники, и подвластны одному начальнику, нередко в войне с соседями находящемуся. Сей [343] начальник окружен многочисленными телохранителями и, как все тираны, кажется, весьма недоверчив. Бурре производит значительную торговлю с землею Бамаку, отстоящею от него на 7 или 8 дней пути. Золото Бурреское вывозится в Дженне, несправедливо считавшуюся местом добывания оного, так как и Сансадинг, Иамина и Сего. Калье уверяли, что в виду Бамаку находится порог, который Мандинги называют Фада. Порог сей не высок; суда сходят и восходят по оному по веревке, не выгружаясь. И так Сей порог должен быть совершенно покрыт водою во время прилива оной в реке. Желательно бы было, чтобы сделали в Бамаку опыт заведения конторы; тогда бы возможно было овладеть внутреннею торговлею, и именно торговлею Буррескою. Мысль о заведении конторы основана на точном знании места, и она даже была предложена Правительству. Наперед следовало бы учредишь контору в Рош-Фелу; потом узнать, до которого места могут ходить суда вверх по Сенегалу, выше Рош-Фелу. Туш поместилась бы другая контора и военный пост. Мы совершенно согласны с мнением Калье, что от [344] сего места до Бамаху не может быть более 8-ми или 10-ти дней пути; посему караваны с солью и Европейскими товарами удобно бы доходили до сего пункта, отправляясь от последней конторы. Сначала надлежало бы преодолеть те препятствия, которые туземцы положили бы сим сообщениям. Их бы можно было согласить тем, что решает все мирские дела — интересом. Ежегодные подати и подарки начальникам были бы наилучшим паспортом. Оставалось бы еще восторжествовать над кознями Мавров, в руках коих находится ныне вся выгодная торговля. Но суммы, которые бы платимы были властителям Негров, легко бы отклонили и сие препятствие, тем более, что они от Мавров ничего не получают.

Между Канканом и Уассуло находятся леса, наполненные разбойниками. Калье и товарищи его очень опасались быть ограбленными; они шли скорым шагом, не смея говорить, ни кашлянуть, ни сморкнуть, ни плюнуть, и в продолжение целой ночи, холодной и дождливой, проведенной среди лесов, наблюдали молчание Траппистов. Наконец прибыли они в Диекурру, первую деревню в земле [345] Уассуло; тут путешественник наш обворожен был танцами и серенадами, которые дали ему весьма выгодное понятие о музыке тамошнего народа. Она состоит из деревянных труб, с отверстием на боку, из больших обыкновенных барабанов и бубенчиков, украшенных железными кольцами. Малютки Негры, хорошо одетые, с перьями на голове, плясали в такт, и вторили инструментам, ударяя двумя пластинками железа. Они были одеты почтя как маленькие плясуны во Франции. Все музыканты шли один за другим, за ними следовали женщины и молодежь, танцуя. Все это весьма понравилось Калье. Особенно хорошо действовали, по его мнению, два большие барабана; он не мог наслушаться этой гармонической музыки, которую рекомендует всем будущим путешественникам в этих землях. — На сем пути Калье встречает множество рек, из коих иные довольно значительны. Они все впадают в Диодибу. Земля Уассуло принадлежит вся к руслу сей реки; страна сия вообще открыта, усеяна небольшими холмами, весьма плодородна и хорошо обработана. Жители не суть уже Негры, рабы Мандингов, коих [346] обработывание земли состоит в одном вскапывании и переворачивании оной на 2 или 3 дюйма глубины: это истинные земледельцы, получающие трудами своими изобильные жатвы. Их плуги так же хороши, как наши. Они собирают жатву два раза в год с одной и той же земли. На полях растет рис, голка (le petit mil) и хлопчатая бумага; хижины разбросаны по всей стране, в близком расстоянии одна от другой; многочисленные стада быков охраняются молодыми пастухами, играющими на свирели, как пастухи в наших Романах. Уассуло настоящая Аркадия. Властитель живет в Сигале. Его Величество столь же простого нрава, как и его подданные; он принял Калье в конюшне, сидя на бычачьей коже, среди своих жен и лошадей. Калье увидел у него чайник из белой меди и несколько блюд из красной меди старинной формы, и заключил из того, что вещи сии могли быть привезены Португальцами, имевшими некогда связи с теми народами. Полагают, что Царь Уассульский весьма богат золотом и невольниками; он имеет многих жен; подарки, которые ему делают его [347] подданные, заключаются в скоте. Жители сих стран весьма любопытны; никогда не видав белых, они весьма дивились Г-ну Калье, и говорили ему учтивости, которых он из скромности не пересказывает. Народ сей никогда не путешествует, и знает об Европейцах только то, что ему сообщили Мандингские купцы; он поколения Фулагов, но не говорит их языком; цвет лица у него светлее, чем у Мандантов, но немногим темнее цвета лица прочих Негров Фута-Диалона. Он силен и здоров, но не обязан сему собственной о себе заботе: нельзя найти народа, который бы был неопрятнее его. Жителям Уассуло известны некоторые ремесла. Их кузнецы делают кинжалы, железные запястья и земледельческие орудия. Их станки для делания холста походят на наши, только гораздо уже их. Женщины прядут бумагу, но не знают употребления бердышей. Мужчины весьма искусно делают разные вещи из дерева. К счастию, Уассульцы домоседы, ибо если бы они оставили свое отечество, окруженное последователями Магомета, то их, как идолопоклонников, тотчас бы сделали рабами. Калье не знает, Фетиши ди они или [348] поклоняются солнцу и луне; он не Видал ни одного обряда; может быть, народ сей исповедует одно гостеприимство.

Оставив сию блаженную страну, в коей Христианин мог бы путешествовать открыто без всякой опасности, Калье проходит несколько деревень Бамбараских, довольно похожих на Уассульские. Он останавливается в Самбатикиле, не столь многолюдном, как Канкан, и наконец приходит в красивую деревню Тиме, обитаемую, как и Самбатикила, Мандингами-Мусульманами. Тут ожидало его большое несчастие. Не могши, по причине раны на ноге и ужасной цинготной болезни, следовать с караваном в Дженне, он должен был его покинуть и остаться среди людей, которым, казалось, наскучило его присутствие; мучимый сильною болью, в дрянной хижине, он лежал на сырой земле, имея под головою кожаный мешок, в коем заключались его вещи, без помощи, без лекарства и даже без друга, который бы мог утешить его в сем несчастий. В сем положении Калье оставался долгое время. Наконец одна старая женщина взялась вылечить больного средством, коего действительность она уже несколько раз испытала. [349]

Это заставляет полагать, что цинготная болезнь не редкость в тех странах, Путешественник наш получил от сего пользования только малое облегчение. Но наконец он вылечился, и вместе с силами возвратилось и желание продолжать исследования и отправиться в Дженне. Прежде, чем последуем за ним во второй части его путешествия, бросим взгляд на Тиме и его окрестности.

Сия красивая деревня имеет от пяти до шести сот жителей, из коих одна половина Мандинги-Мусульмане, другая Бамбарасы — идолопоклонники; они разделены между собою стеною и живут в согласии. В недальнем от деревни расстоянии к востоку возвышается хребет гранитных гор, вышиною в 350 локтей. Вероятно, что сии горы, притягивающие тучи, причиною дождей, идущих ежегодно в Тиме в продолжение 5 или 6 месяцев. Воздух тут почти всегда влажный; почва, черноватая и омываемая большим количеством ручьев была бы плодоносна если бы ее возделывали, как в Уассуло. Богатство сей страны заключается в масляном дереве (l’arbre a beurre). Жители не употребляют [350] больших глиняных кружек (jarres) для раздавливания жита, как в Канкане и Футе; сие доказывает, что тут жатва не столь изобильная, и нет такого богатства. И то не многое, что поля производят, часто оставляется неснятым. Вместо сторожа, служит лоскут бумаги с надписью, и сие достаточно для безопасности от воров; уже никто не тронет. Индиго растет дикой, известно его употребление в краску. Может быть, что другое растение, о котором упоминает Калье и которое дает синюю краску, есть пастель. Табак мелколиственный тут растет также дикий. Его сушат на солнце, а потом стирают в порошок; он не имеет запаха. В отношении промышлености, Тиме находится на гораздо низшей степени, чем страны, к западу от него лежащие. Мандинг, будучи ленив в домашнем быту, довольствуется тем, что заставляет работать своих невольников, коих он довольно хорошо содержит и кормит. Его воспитывают для торговли; посему только в больших путешествиях находит он для себя удовольствие. Он жаден до денег, и не знает гостеприимства. В молодости он подчинен своим [351] родителям; женившись, он повелевает в доме, как деспот. Он строгий повелитель своих жен, на которых женится не по любви, а из видов; девицы не приносят ему приданого: их покупают у родственников, и платят смотря по роду и по красоте. Это маскированное рабство, из коего они могут выкупиться, только отдав мужу то, что они ему стоили. Сии Негры любят многочисленные собрания. Они часто собираются вечером после молитвы и ужинают все вместе; всякий приносит свое кушанье. Женщины не принимают участия в таких пикниках; они прислуживают своим мужьям, но не едят с ними; они едят в домах своих одни или с маленькими детьми. К удовольствиям в жизни Мандингов принадлежит также травля серн и кабанов, коих они ловят большими сетями, сделанными из ниток бумажных или древесной коры. Кабан в них запутывается, и они убивают его тогда кинжалами. Тамошние Мандинги едят не так хорошо, как жители Футы: они, как и Бамбарасы, употребляют в пищу множество тварей отвратительных, только не кошек и не собак. Каждый раз, поевши, они благодарят друг [352] друга, а потом бегают ко деревне и благодарят всякого, кого встретят: это и значит, что они обедали или ужинали. По тому, с большею или меньшею веселостию они благодарят, легко можно судить, каков был обед или ужин; некоторые приходили также к двери хижины, в которой лежал Калье, чтобы поблагодарить. Это значило смеяться над бедным больным.

Чрез Тиме проходят иногда Сараколетские караваны, отправляющиеся в южные страны для покупки невольников. Калье говорит, что не существует народа Сараколетов, но что сим именем называется известный класс путешествующих торговцев (Сие утверждение противоречит показаниям прежних путешественников, на основании коих д’Анвилль поместил на своей карте Африки, на восточной стороне, между Аргуином и Сиерра-Леоною, Королевство Гаяга, обитаемое Сараколетами; Феннель последовал д’Анвилю После того (в 1820 ) Бубскер в описании путешествия своего, составленного и изданного в Сенегале Г. Рузе, упоминает о Королевстве Каньяга близ Фуша-Торо, обитаемом также Сарракулессами, (Serracoulais). Очевидно, что это также Гаяга, показанная д’Анвиллем.). Есть [353] Сараколеты между Мандингами, Фулагами, Бамбарасами, Диалонкесами; они говорят между собою особым языком, которого не понимают другие Негры. Сараколеты никогда не остаются на своей родине; их везде считают за весьма богатых и весьма склонных к воровству.

К счастию, Калье отправился из Тиме в Дженне не с такими купцами. Караван составляли Бамбарасы, довольно грубые, но по крайней мере не воры. Будучи на сей раз спокойны на счет его участи, мы присоединимся к нему при первом причале, последуем за ним в Дженне к реке Диолибе и в Томбукту, т. е. в главные места его исследований, и не оставим его, пока не приведем живого и здорового в руки Г-на де-ла-Порта, Французского Консула в Тангере.

Из Nouvelles Annales des voyages. В. Н-с.

Текст воспроизведен по изданию: Рассмотрение дневника путешествия Г. Калье в Томбукту и Дженне // Сын отечества и Северный архив, Часть 136. № 39. 1830